1.

Говорят, Каракас - один из самых опасных городов мира. Невинные жертвы здесь убивают прямо на улицах и уж тем более не дай бог вам появиться в толпе с фотокамерой или любой другой, выдающей вашу состоятельность, вещью в руках. В городе ежедневно убивают 40 человек, из которых немало иностранцев. А уж скольких просто грабят, не представляется возможным сосчитать.

Подобные устрашения со стороны туристической компании и гидов оптимизма нашему визиту в Каракас не добавили, но интерес подогрели. Поэтому при первой возможности мы проверили всё это на своей шкуре. И вот что выяснили.

Поначалу, мы, конечно, побаивались высовывать нос за пределы автобуса и отеля. Но поговорив с представителем (точнее, с представительницей) принимающей стороны, оказалось, что слухи об опасности Каракаса чрезмерно преувеличены. Встречающая нас в аэропорту 14-летняя русская девушка рассказала, что живёт она в Каракасе с мамой вот уже 3 года, и по улицам гуляет одна.

Но! Надо знать, где, когда и в каком виде появляться можно, где нежелательно, а где просто опасно. Каракас состоит из нескольких районов - от настоящих трущоб до европейских районов с роскошными виллами. Если пойти в бедные районы, да ещё и в хорошей одежде, и уж тем более, с фототехникой, то действительно можно получить по морде и буквально остаться в одних трусах. Убивать вряд ли будут, но неприятностей не оберётесь.

В то же самое время, в богатых районах можно находиться чуть ли не со 100% гарантией безопасности в любов виде и с любой техникой. Даже ночью, хотя ночью нежелательно. Также нежелательно (хотя в принципе можно) светиться и светить украшения, технику и прочее в районах, где живёт средний класс. Таких районов в Каракасе, кстати, немного - прослойка среднего класса составляет всего 10-15% населения. Остальные - или очень бедные, или очень богатые. Понятное дело, бедных куда больше, соответственно, и райончиков стрёмных тоже.

Поэтому элементарные меры предосторожности соблюдать нужно. Но если вас сопровождает местный гид, знающий местные нюансы, то вы можете считать себя практически в безопасности. Также вы должны принимать во внимание, что информация от местных гидов и менеджеров туристической компании, находящихся где-то в России (или другой стране), может отличаться. Если вас будут запугивать люди, не живущие в Каракасе, имеет смысл относиться к этой информации с долей скептиса. Хотя и с предосторожностью. Если вы хотите больше узнать о безопасности, ищите людей на месте.

В результате мы гуляли по Каракасу даже ночью. Было слегка не по себе, но мы понимали, что находимся в нормальном районе. Обошлось без эксцессов, хотя мы вели себя довольно развязно. В дневное время нас всё больше возили, и всё больше по туристическим местам, поэтому картинок мало, и они без каких-либо художественных претензий. Просто зарисовки.

Ну а в других городах Венесуэлы этой проблемы, можно считать, нет и вовсе. Хотя... если кому интересно, я могу дать подробные инструкции, как получить по башке и лишиться денег, драгоценностей и фототехники, например, в Москве или Питере:)

Другие материалы из путешествий в Венесуэлу и Малый Тибет по проекту «Две капли. Путешествие за водой» можно найти в блоге компании «Две палочки» .

Каракас – город, в котором царит атмосфера страха. Местные жители боятся бандитов, так называемых «маландрос», которые могут ограбить и даже убить, пока вы находитесь за рулем, боятся полиции, которая может задержать за что угодно, а потом еще и подвергнуть жестоким пыткам.

Каким образом власти «вдохновляют» людей брать в руки оружие? Каким пыткам подвергаются венесуэльские заключенные? И кого местные жители боятся больше, чем полиции и «маландрос»? О реалиях современной Венесуэлы рассказывает Гонсало Имиоб Сантоме – правозащитник, адвокат, вице-президент неправительственной организации Foro Penal.

Венесуэлу называют одной из самых опасных стран мира. Насколько это соответствует действительности?

Да, всё это правда. В Венесуэле, согласно последним статистическим данным, убийства совершаются каждые 20 минут. Ужасно! И ситуация еще больше усугубляется из-за царящей безнаказанности. В 97% случаях за преступлением не следует никакого наказания, то есть из 100 убийц наказывают только трех. Со стороны государства, если говорить об уровне преступности, нет никакого контроля.

Почему так происходит?

Я думаю, тут есть разные причины. Первая – это абсолютная неспособность властей осознать, какой у нас разгул преступности, и понять, какие превентивные и репрессивные меры нужно принимать, чтобы взять ситуацию под контроль. Эта проблема не связана только с Чавесом, она существует уже очень давно.

Если же говорить именно о политиках-чавистах, то достаточно послушать их речи. Это апология жестокости, которая превращается в механизм решения социальных и политических конфликтов. Что любил повторять Чавес? «Я мирный человек, но у меня есть оружие». А еще он говорил: «Если я ворую у тебя, потому что я хочу есть, я не преступник», «Если я на тебя нападаю, чтобы защитить революцию, я не преступник».

Более того, Чавес выступал за использование жестоких методов в отношении противников. Он говорил об одной политической партии: «Этим людям надо отрубать головы и варить их в масле». Когда слушаешь Чавеса, Мадуро и других официальных лиц последних 20 лет, то понимаешь, что жестокость всегда была составляющей их речей.

За последние годы в Венесуэле много раз вспыхивали массовые акции протеста. Как реагировали власти?

Вот вам пример. Если сотрудники боливарианскаой национальной гвардии проявляли к участникам акций особую жестокость, правительство не проводило никаких расследований. Вместо этого Мадуро наградил их, сказал, что они поступили правильно и повесил им медали на грудь. Что он этим хочет сказать? «Если ты прибегаешь к жестокости, чтобы достичь нужных мне целей, ты поступаешь правильно».

(Правительство – преступники)

То есть у полиции просто-напросто нет желания бороться с преступностью?

Да, но есть и другие причины. У судов, прокуратуры и полиции нет возможностей, чтобы справиться с таким уровнем преступности. Недостаточно сотрудников, нет инфраструктуры, технического оснащения. Сегодня ты, допустим, идешь в венесуэльский суд – неважно, с каким делом. Проходит заседание, и по его итогам тебя спрашивают, можешь ли ты принести бумагу или краски для принтера, потому что без этого суд не может распечатать вердикт.

Венесуэльский режим часто называют диктатурой. За какие провинности при таком режиме можно оказаться за решеткой?

У нас нет никакого правового государства. Это говорю не только я. Это было подтверждено другими организациями, например, World Justice Project. По их данным, последние 4-5 лет Венесуэла занимает одно из последних мест среди всех стран в том что касается соблюдения прав человека.

(Привет, диктатура! Хлеб есть? Нет, и выборов тоже нет)

Над полицией нет никакого контроля со стороны прокуратуры, министерства и судов. Из-за этого постоянно происходят бесчинства. Вас могут задержать за что угодно, и у полиции при этом даже не будет ордера на арест. Если говорить о политических задержаниях, очевидно, что в этом случае не соблюдаются ни законы, ни Конституция.

Если властям нужно подавить какую-то неудобную для них манифестацию, то появляется особая «квота на аресты»: «Ты должен задержать столько-то людей. Неважно, кто это будет». Как следствие, правоохранители задерживают простых людей, бедняков, которые живут на улице. Они всего лишь оказались не в том месте не в то время, и задерживают их только для того, чтобы полиция выполнила «норму». Мне самому приходилось неоднократно защищать в суде таких людей. В случаях с политическими преследованиями часто используются анонимные показания. Никто не знает, кто их дал, мы не можем их проверить.

Чего боятся политики? Потерять власть? Или ими движут еще какие-то страхи?

Я думаю, что да, главный страх – потеря власти. Но нужно сделать оговорку: тут самое важное не сама утрата власти, а то, что с этим связано, ведь вы лишаетесь возможности и дальше действовать безнаказанно. В Венесуэле совершаются преступления против человечности, люди подвергаются преследованиям, пыткам, их убивают по политическим мотивам, их ни за что отправляют в тюрьму.

Еще политики не хотят лишиться выгодного бизнеса. В Венесуэле коррупция – это норма. Есть доказательства связи некоторых членов правительства с представителями наркобизнеса. А там крутятся огромные деньги.

Нежелание оказаться за решеткой за совершенные преступление и желание и дальше совершать преступления ради наживы – вот две главные причины, по которым некоторые члены правительства не хотят расставаться с властью ни под каким предлогом.

Одна из венесуэльских реалий – это так называемые колективос. Некоторые местные жители говорят, что боятся их больше, чем полиции. Кто это такие?

Я начну с истории. В 2000-2001 году Уго Чавес предложил создать «боливарианские кружки» - círculos bolivarianos. Это были группы людей в разных районах, которых поддерживало правительство. Они должны были заниматься социальной работой. Но из этих кружков потом развились другие группы, которых вооружали и тренировали те же самые власти для того, чтобы они, как это называлось, защищали революцию.

(Чавес, клянусь тебе: мой голос - за Мадуро)

Эти агрессивно настроенные группы дали о себе знать в 2002 году, когда была предпринята попытка изменить политическую схему в стране и когда Чавес был временно отстранен от власти [попытка госпереворота продлилась двое суток]. Те, кто тогда вышел на улицу, чтобы подавить манифестацию (а только в Каракасе в акциях приняли участие более миллиона человек), - это были как раз представили этих агрессивных боливарианских кружков. Они были вооружены. Члены «боливарианских кружков» и военные убили тогда 19 человек и ранили сотни людей.

После этого кружки получили название колективос. Сейчас по-прежнему есть колективос, которые занимаются культурной работой. А есть вооруженные колективос, военизированные формирования.

И как эти вооруженные колективос дают о себе знать сегодня?

Вы можете увидеть их на манифестациях. Вот стоит полиция, национальная гвардия, а позади или рядом с ними вооруженные гражданские лица, выполняющие грязную работу, которой не хотят заниматься военные. То есть те, кто стреляет в демонстрантов, - это не всегда военные или полицейские. Колективос провоцируют столкновения между мирными манифестантами и самими колективос для того, чтобы оправдать вмешательство полиции и военных. Иногда они задерживают людей, и в этот момент ты задаешься вопрос: «А кто им дал право?» Ответ: «Они действуют заодно с правительством».

Эти группы сконцентрировали в своих руках столько власти, что есть целые районы, которыми фактически управляют колективос. Если говорить о Каракасе, то это район «23 января». Там у полиции нет никаких полномочий, она совершенно не контролирует эту зону. Там всем заправляют колективос, и такое существует по всей стране, в том числе в приграничных районах.

Колективос сообщают правительству, кто из местных жителей поддерживает, а кто не поддерживает политику властей. Они слушают то, что говорят люди. В зависимости от этого потом решается, кто получит помощь от государства, например, коробки CLAP [коробки с едой, которые правительство выдает бедным жителям страны], а кто нет. Люди боятся говорить то, что думают, потому что знают, что вооруженные колективос следят за теми, кто не согласен с политикой властей.

Вы уже затронули тему политических преследований. Какова ситуация сейчас?

С 2014 года мы насчитали 15 175 арестов по политическим мотивам. Это могли быть участники манифестаций, люди, которых назвали оппозиционерами, критики властей и диссиденты. И что важно: эти цифры постоянно меняются, каждый день кого-то еще задерживают и отправляют в тюрьму. На сегодняшний день у нас 454 политзаключенных. Но это не значит, что нет никаких иных случаев. Мы сейчас изучаем другие дела. Мы очень осторожно подходим к вопросу о том, кого можно назвать политзаключенным. В последние месяцы цифра уменьшилась, потому что не было крупных манифестаций. И даже на массовых акциях, которых прошли в первые месяцы, не было столь масштабных задержаний, как в 2014 году. Сейчас репрессии превратились из массовых в выборочные.

Что вы имеете в виду?

Задержать человека могут просто за то, что он является частью какой-то общественной группы. Это то, что происходит с журналистами, судьями, студентами. Судью Марию Лоурдес Афиуни задержали для того, чтобы показать, что бывает с теми, кто идет наперекор желаниям властей [Афиуни освободила из-под ареста банкира Элихио Седеньо, который провел в заключении почти три года без суда и следствия, будучи обвиненным в валютных спекуляция, ООН признала его арест незаконным, саму судью вскоре после этого задержали и отправили в тюрму на несколько лет]. Ее не просто арестовали. Ее пытали.

Людей задерживают еще и для того, чтобы власти могли найти оправдание своим речам. Например, они говорят: «В булочных нет хлеба, потому что пекари забрали себе муку». Но это ложь. Хлеба нет, потому что нет муки, а муки нет, потому что у властей больше нет производственных мощностей. Но правительству нужно на кого-то переложить вину. Потом они задерживают 20-30 пекарей и говорят: «Вот те, кто отобрал у вас хлеб». То же самое произошло с агентствами недвижимости, когда произошел кризис в сфере недвижимости несколько лет назад, с менеджерами брокерских компаний и банков, когда начался экономический кризис и произошла девальвация боливара. То же самое было с аптекарями, когда закончились лекарства. Их обвинили в том, что они забрали себе лекарства.

Кто еще подвергался репрессиям в последние годы?

В 2018 году правительство очень беспокоило то, что происходило в военных кругах. Репрессии прошлого года затронули все общество, но в первую очередь военных, а также членов их семей и знакомых. Происходило что-то такое, что заставило правительство начать репрессии в отношении военных. По какой-то причине, которая мне неизвестна, правительство начало подозревать военных в заговорах. Их арестовывали без каких-либо оснований. Потом их жестоко пытали, чтобы другие военные не смели восставать против правительства.

Вот только что был случай, который произошел с капитаном Акостой Аревалой [его обвинили в том, что он состоял в группе, которая якобы планировала госпереворот в конце июня]. Аревалу настолько жестоко пытали, что, когда его доставили в суд, его срочно пришлось отправить в больницу, где он умер. Правительство таким образом хочет сказать военным: «Не смей бунтовать против меня». Такие репрессии в нашей стране – это обычное явление. Сегодня 454 политзаключенных, а завтра цифра уже может быть другой. Если завтра будет какая-то манифестация или начнут кого-то преследовать, то могут задержать 200-300 человек. В среднем в последние два число политзаключенных держалось на уровне примерно 700-800 человек (иногда больше, иногда меньше).

2019 год запомнится самыми масштабными репрессиями. В какой-то момент у нас было более 1000 политзаключенных. Когда Хуан Гуайдо поменял правила игры и когда стало ясно, что венесуэльцы хотят перемен, правительство захотело ограничить все появившиеся тогда критические движения.

А какова ситуация в венесуэльских тюрьмах?

Ни в одной из венесуэльских тюрем не соблюдаются самые минимальные международные стандарты. Наша пенитенциарная система очень архаична. Были построены новые тюрьмы, но не помогло решить проблему: в венесуэльских исправительных учреждениях по-прежнему ужасно тесно.

Есть еще одна проблема. Последние примерно пять заключенных не отправляют в специальные центры содержания, а оставляют в полицейских участках, в отрядах национальной гвардии, в отделениях службы уголовных расследований (Cuerpo de Investigaciones Científicas, Penales y Criminalísticas), потому что в тюрьмах нет мест. То есть около 40-50 тысяч человек находятся не в специальных центрах заключения, а местах, где не предусмотрено никаких условий для содержаения такого количества людей на протяжении неопределенного времени.

В венесуэльских тюрьмах проблемы с поставками еды и лекарств. Есть заключенные, у которых диагностированы СПИД, гепатит, кожные заболевания, и они не могут получить необходимую медпомощь. Такая ситуация повсеместно в наших тюрьмах, и для решения этой проблемы нет ни возможностей, ни желания со стороны правительства.

Вы уже не раз произносили слово «пытки». Каким пыткам и за что подвергают в Венесуэле?

Вот, к примеру, дело врача Хосе Альберто Маруланды. Его задержали за то, что он встречался с военной, которую обвинили в заговоре. Женщина бежала из страны, и, поскольку ее не смогли найти, задержали ее друга, который не имел к этому делу никакого отношения. Когда мужчину задержали, его избили так, что он оглох на одно ухо, а когда узнали, что он хирург, который специализируется на операциях на кистях рук, ему сломали кисти. Теперь он не может двигать большим пальцем. И ко всему прочему ему сломали ребра.

Были случаи, когда людям надевали на головы пластиковые пакеты, и им не давали дышать, пока они не теряли сознание. Женщинам угрожают сексуальным насилием, и в некоторых случаях угрозы становятся реальностью. Могут задержать супругу, сестер, дочерей того человека, которого хотят «нейтрализовать», и ему говорят, что если он не остановится, то его родственницу изнасилуют или над ней будут издеваться каким-то другим способом. Могут бить по яичкам или другим уязвимым местам, могут вырывать ногти, могут бить током.

Недавно мы получили обращение, в котором рассказывалось об использовании специально обученной собаки, которую тренируют набрасываться на людей. Или вот еще один вид пыток: тебя запирают в камере без вентиляции и туда забрасывают две-три бомбы со слезоточивым газом.

Я слышала еще о так называемых «белых пытках». Известно ли вам что-то об этом?

Да, мы получали такие свидетелства. Есть некое тайное помещение, хотя на самом деле все знают, где оно находится, а именно на уровне -5 этажа в штаб-квартире Боливарианской службы национальной разведки на площади Венесуэлы. В помещении устанавливают очень низкую температуру, включают искусственное освещение, которое горит весь день. А дальше сотрудники ведомства пытаются сделать так, чтобы вы утратили счет времени. Например, вам приносят завтрак в положенный час, а через 30 минут – обед и говорят, что уже на самом деле прошло четыре часа. А потом еще через 20 часов вам дают ужин. При этом задержанные не могут уснуть из-за холода и постоянно включенного света.

Утрата восприятия времени провоцирует серьезнейшие психологические расстройства. Люди, которые туда попадали, рассказывали, как они пытались следить за временем. Комната находится под землей, а над ней – станция метро. Первый и последний поезда приходили и уходили в определенное время, и так люди могли определять приблизительно, который час.

Но это помогает ненадолго, потом ты теряешь счет времени, ты не знаешь, день сейчас или ночь. Носить часы там запрещено. Также не разрешается читать и заниматься спортом. Люди, которые там оказывались, не знали, сколько они находились под стражей - один, два, три или четыре дня.

Начинается Олимпиада в Бразилии, а значит, нелишне напомнить: путешественнику в Южной Америке надо быть начеку. Преступности что в венесуэльском Каракасе, что в бразильском Рио-де-Жанейро на порядок больше, чем в российских городах.

АЛЕКСАНДР ЗОТИН,Каракас--Богота--Москва

"Берегите камеру!"

Столица Венесуэлы Каракас — самый небезопасный город мира. По данным неправительственной мексиканской организации CCSPJP, 2015 год Каракас закончил с результатом 120 убийств на 100 тыс. человек населения, первое место в рейтинге самых опасных городов мира.

Чуть ли не каждый местный житель, будь то простой прохожий, трейдер-экономист или даже странный сеньор в отличном костюме и галстуке с толстой золотой цепочкой поверх наряда, встреченный нами ночью у выхода из ресторана, постоянно рекомендовал нашему фотографу Петру Кассину быть очень осторожным с его камерой. Этот рефрен даже несколько надоел, а в итоге совет мы оценить не смогли — никто на камеру за все время визита (10 дней) так и не покусился.

Когда реальность опровергает подобные опасения, можно прийти к выводу, что с безопасностью не все так плохо. Особенно учитывая, что мы побывали в трех баррио Каракаса с довольно плохой репутацией (благополучные горожане почти никогда не посещают такие места).

Однако, скорее всего, впечатление ложное. Ситуация похожа на исследование поведения водителей, описанное американским социологом Томом Вандербильдтом в книге "Traffic: Why We Drive the Way We Do (and What It Says About Us)". Выводы такие: 90% водителей считают себя лучше 90% других водителей на дороге. При этом чисто статистически водить довольно опасно (для американца, который водит в течение 50 лет, шанс погибнуть в автокатастрофе составляет один к ста). Но ощущения опасности нет. Проблема в том, что водитель никак не может оценить уровень риска и количество ошибок — ровно до момента аварии.

Так же и с преступностью в Каракасе: можно полностью быть уверенным в безопасности ровно до момента истины (когда тебя ограбят, похитят или убьют). Но приезжему понять это тяжело. Даже если вероятность быть убитым или ограбленным в Каракасе в 20, а в баррио в 200 раз выше, чем в Москве, шансы попасть в неприятную историю у человека, совершающего краткосрочный визит в город, все равно крайне низки.

Хотя иностранец иногда более уязвим, чем местные. Во-первых, потому что он не знает, как выглядит опасность с местным колоритом. Во-вторых, потому что выделяется из толпы. В третьих, он плохо знает, как защититься от опасности, а значит, как жертва он привлекательнее тех, кто вырос в этой среде.

Следы злодейств

Бразильская полиция перед Олимпиадой тренировалась предотвращать теракты и справляться с их последствиями

Фото: Roosevelt Cassio/File Photo, Reuters

Поэтому собственный опыт здесь будет не слишком репрезентативным. Приходится опираться на косвенные свидетельства. А их предостаточно.

У многоэтажных домов в небогатых районах зарешечены окна, но не как в России — на первом этаже, а вообще на всех этажах, от первого до последнего. В богатых районах такого нет, но заборы по два-три метра с проволокой под напряжением встречаются часто. Почти все машины в Каракасе с тонированными стеклами. Без них — опасно (в колумбийской столице Боготе, где сотрудники посольств до сих пор добираются в город из аэропорта на бронированных джипах, тонированных машин гораздо меньше). На улицах все опасаются бандитов-malandros на мотоциклах — они мобильны, вооружены и могут наставить пистолет на сидящих в соседней машине с целью ограбления. Иногда malandros убивают обычных мотоциклистов, чтобы завладеть мотоциклом. Рискованно попадать в пробку в темное время суток в "нехорошем" районе.

Полиции существуют исключительно сами для себя. Хотя могут начать что-то расследовать, если заплатить. Множественное число неслучайно — разных полиций много. Особенно нехороша репутация у полиции метро Каракаса — говорят, она сама участвует в ограблениях.

Дорогих машин на дорогах практически нет — опасно. Редкое исключение — роскошные автомобили без номеров. Водителям подобных авто не откажешь в некоторой эстетике. Например, на Jaguar на пластине для номера нарисован ягуар. Иногда такую машину сопровождает кортеж — кавалькада из вооруженных мотоциклистов. Но пассажиры таких авто — специфические господа. Это либо крупные бандиты, либо влиятельные люди во власти (enchufados, "блатные"), либо армейские генералы. Их бытовая преступность редко касается, они сами могут напасть на кого угодно.

Жизнь в баррио

Жители Каракаса, Рио-де-Жанейро и многих других городов Южной Америки не рискуют носить дорогие украшения, зато бизнес по продаже бижутерии процветает

География преступности затейлива. Исторический центр города геттоизирован, впрочем, это характерно почти для всех латиноамериканских городов. Деловой центр более или менее безопасен, но и здесь есть свои проблемы. Например, захват тех или иных зданий сквоттерами. Так, недостроенный небоскреб финансового центра Конфинансас (45 этажей, 190 м), более известный как Torre David, был оккупирован сквоттерами в 2007 году. В 2011-м количество жителей небоскреба достигло 5 тыс. (сейчас их уже выселили в социальное жилье).

Но основные проблемы в других местах. Пятимиллионный Каракас разбит на собственно город и баррио — трущобы на склонах гор вокруг. Хотя и в самом городе таких мест предостаточно — четкого разделения на город и баррио нет. В разных испаноязычных странах термин "баррио" имеет разные значения. В Колумбии, Аргентине, Уругвае, в самой Испании это просто окрестность, район, без какой-либо негативной коннотации (в Колумбии, к примеру, есть весьма роскошные баррио). В Венесуэле и, например, в Доминиканской Республике это именно трущобный, неблагополучный район с одно- двухэтажными постройками. В типичном баррио нет нормальной канализации, нормального электроснабжения, отсутствуют дороги (вместо них скорее проходы), жители не имеют прав собственности на самострой.

Исторически баррио — поселения бывших крестьян (campesinos), пришедших в города за лучшей жизнью. В случае с Венесуэлой баррио обязаны своей многочисленностью и тому, что после введения заниженных цен на продовольствие с 1939 года и до сего дня сельское хозяйство в стране остается экономически невыгодным. Бывшим кампесинос просто ничего другого не остается, как переселяться поближе к городу, надеясь либо на неквалифицированную работу, либо на подачки от государства, либо на разбой и наркоторговлю. В дополнение к венесуэльцам, среди жителей баррио много трудовых мигрантов и их потомков из Колумбии, Эквадора и других стран, приехавших в Венесуэлу в период нефтяного процветания 1970-х.

Благополучные районы порой соседствуют с баррио без всяких переходов. Например, один из самых богатых районов Каракаса Country Club с полями для гольфа живет бок о бок с баррио Chapellin. Часто рядом с богатыми микрорайонами возникают мини-баррио — там обитает прислуга. Они в целом безопасны. Но есть и огромные баррио-города. В крупнейшем баррио Каракаса Petare проживает около миллиона человек, это целый теневой город со своей экономикой. Есть и поменьше — 23 de Enero, к примеру (110 тыс. жителей). Такие баррио даже имеют исторический центр, центральные площади — plaza, там есть улицы и даже адреса у некоторых домов. Впрочем, дальше улицы все равно превращаются в горные тропы (почти все баррио — на склонах гор, отсюда и мотоцикл как основное средство передвижения). Власть государства здесь ограничена — полиция суется только ради каких-то громких спецопераций.

Нормальный шофер не повезет вас в баррио — это небезопасно. Чаще всего он никогда там и не был — незачем. Если все-таки хочется поехать, надо договариваться со специальными людьми — фиксерами, или проводниками (чаще всего они сами из баррио). Нашими провожатыми стали Рейчел Бофройд (англичанка-волонтер, пять лет живет в баррио Petare) и Рафаэль (колумбиец из баррио Manicomio).

В 23 de Enero Рейчел и Рафаэль чувствуют себя не очень уверенно — это не их баррио. Зато место очень интересное. Уго Чавес считал себя его жителем и голосовал на соответствующем участке. Теперь помпезный мавзолей Чавеса соседствует здесь с социальными многоэтажками и бараками, испещренными граффити с лидером колумбийской FARC Раулем Рейесом, радикальной сторонницей Чавеса Линой Рон и лозунгом Con Chavez todo, sin Chavez plomo ("Вместе с Чавесом — все, без Чавеса — пуля"). Здесь же живут члены colectivos (вооруженные группы сторонников власти, например ультралевая Tupamaro).

Есть и бандиты (четкой границы между вооруженными colectivos и бандитами нет). В 23 de Enero мы свернули на одну из улочек-проходов и бодро двинулись вверх по холму. Никто нам не препятствовал, жители просто наблюдали за нами. Три года назад я уже был в этом баррио, и тогда внешний эффект был сильнее — меня сопровождали люди с рациями и автоматами. Тогда же я встретил там колоритного араба с причудливой татуировкой на руке — он, улыбаясь, дал себя сфотографировать. Текст татуировки описывал подвиги в войне с израильтянами. В Венесуэле находят приют радикалы со всего света.

Рейчел и Рафаэль несколько отстали от нас, потом догнали и сказали, чтобы мы уходили. А похожие места можно посмотреть в другом месте — там, где живут они сами, например в Manicomio. Я попросил объяснений. "В баррио в целом безопасно,— ответила Рейчел,— но внутри баррио могут быть свои нехорошие районы, улицы. Часто сами жители не знают, кто здесь бандиты, это фактически члены тайных обществ".

Атмосфера баррио подтверждает эти слова — окна самостроя здесь тоже зарешечены, все боятся всех, даже соседей. Лавка, продающая местное мороженое,— под мощным "забралом". Местные часто грабят друг друга, случаются разборки, а то и настоящие войны.

Причина разборок может быть как чисто криминальной (основная тема — наркотрафик), так и бытовой: кто-то возвел самострой у другого под носом, захватил землю, свалил мусор на чужую территорию (квартирный вопрос испортил не только москвичей). Типичная ситуация возникает, когда мощные дожди смывают постройки. Их жители вынуждены где-то селиться заново, часто на участках более удачливых соседей. То и дело вспыхивают конфликты, бывают жертвы, после чего противостояние может перерасти в форменную вендетту, которую в баррио называют la culebra . Она может продолжаться годами.

Однако это отдельный довольно замкнутый мир, чужаки здесь внушают подозрение. Даже религия у жителей баррио часто своя. "Видишь человека в белом? — говорит Рейчел.— Это сантеро, священник местной религии, сочетающей католицизм и африканские культы. У них нет церквей, ритуалы проходят на дому". Скрытность и здесь. Другой культ — почитание Марии Лионса (богиня природы, как объект веры возникшая на основе образа Девы Марии), еще более тайный и связанный с malandros.

Но последних не так уж и много. Баррио с сотней тысяч или миллионом жителей не может состоять из одних бандитов. Подавляющее большинство людей живут мирной жизнью — торгуют, учатся, танцуют тамбор в местном "доме культуры". Бандит занимает нишу социального хищника, а хищников должно быть немного, иначе кормовой базы не хватит.

С "кормовой базой" у бандитов при чавистах проблема — слишком серьезная конкуренция со стороны государства. Например, в городе уже три года как перестали грабить банки (хотя уровень убийств постоянно растет). Почему? Бессмысленно. Самая крупная местная купюра — 100 боливаров — равна 10 центам или 6 рублям. Так что унести больше нескольких тысяч долларов в местной валюте (хождение долларов запрещено) физически невозможно (а сама история с купюрами — изощренная коррупция, тоже ограбление, но уже со стороны государства, см. материал "Деньги и отвращение к ним в Каракасе").

Каракас — это опасная дорога, ты всегда начеку, готов к неожиданностям. И даже если перестраховываться и преувеличивать опасность (что кажется весьма вероятным), это отчасти рационально, ведь цена ошибки бывает слишком высока. Большинство людей не носят с собой ничего ценного, а средний и высший класс давно перешли на электронные расчеты. Проволока под электричеством у богатых, "розочки" из битых бутылок в цементе у бедных. Культура опасности порождает методы приспособления к ней.

Криминальная Олимпиада

Но кроме приспособления возможна и успешная борьба. Например, из рейтинга 50 самых опасных городов мира CCSPJP в последние годы выпали такие города, как Хуарес в Мексике и Медельин в Колумбии. Уровень убийств в Медельине в 1990-х превышал 300 человек на 100 тыс. населения в год, сейчас это более или менее безопасный город. То же можно сказать о колумбийской столице Боготе — исторический центр города просто наводнен полицией.

И о столице Олимпиады-2016 Рио-де-Жанейро. В списке CCSPJP из 50 самых опасных городов мира 21 представляет Бразилию, однако Рио считается относительно безопасным. Вместе с тем говорить о полной безопасности туристов на бразильской Олимпиаде было бы опрометчиво.

"Бразильские гангстеры редко убивают туристов, но с удовольствием грабят",— отмечает проживший несколько лет в фавелах (бразильский аналог баррио) путешественник Бронислав Долгопят. Вообще в Рио, судя по его словам, ситуация с трущобами лучше, чем в Каракасе. Сказывается то, что Рио — город мирового значения, следовательно, проблема фавел стала международной.

Чемпионат мира по футболу и Олимпийские игры привлекли к Бразилии внимание всего мира. В 2008 году стартовала программа пасификации (умиротворения) фавел. Худо-бедно, на данный момент пасифицировано 136 фавел из 900, уровень преступности в них снизился на 60%.

"Пришли частные предприниматели и спонсоры, открылись новые магазины, бары и хостелы, в некоторых фавелах (Санта-Марта, Видигал, Кантагало, Бабилония) стало настолько спокойно, что их начали посещать туристы,— говорит Долгопят.— Повезло фавелам на юге Рио, рядом со знаменитыми пляжами. Эти фавелы посещают знаменитости и политики — Стинг, Билл Клинтон, Мадонна, принц Уильям, Барак Обама, Эдвард Нортон, Вин Дизель, Сильвестр Сталлоне, Снуп Догги Дог, Рианна, Кейти Перри. В фавеле Видигал купил дом Дэвид Бекхем и открыл футбольную школу для местной детворы. А вот фавелам на периферии, в пригороде Байшада Флуминенсе, не повезло. Их удел — нищета и забвение".

Впрочем, постепенная пасификация фавел в Рио дает шанс на то, что даже самые неблагополучные из них со временем станут более комфортными для жизни. Хотя, скорее всего, не скоро.

На короткое время Олимпиады для властей более актуальна безопасность туристов. С 24 июля на три месяца вперед власти Рио усилят полицию города армейскими частями (38 тыс. солдат). За порядком будет наблюдать и специально купленный в Израиле спутник, запрограммированный на выявление подозрительных объектов и персон. Впрочем, как замечают аналитики CCSPJP, "власти традиционно предпочли количественный подход качественному", поэтому от неожиданностей на Олимпиаде никто не застрахован.

Правообладатель иллюстрации Reuters Image caption Венесуэльское правительство признало наличие проблемы убийств, хотя официальная статистика гораздо ниже

2011 год стал для Венесуэлы рекордным по количеству совершенных убийств, говорят местные правозащитники.

По их данным, в уходящем году было совершено 19336 убийств, то есть в среднем каждый день 53 человека лишались жизни.

Это самый высокий показатель среди других стран Южной Америки, говорят правозащитники из Venezuela Violence Observatory (OVV).

В Мексике насильственной смертью умирает в четыре раза меньше людей, чем в Венесуэле с населением 29 млн человек.

Тема преступности, как ожидается, станет одной из главных в преддверии выборов президента в следующем году. Нынешний глава государства Уго Чавес собирается идти на новый срок.

По данным правозащитников, основанных на исследовании с участием нескольких университетов Венесуэлы, уровень убийств в стране в 2011 году составил 67 на 100 тысяч человек.

Для сравнения: в соседних Колумбии и Мексике, странах с серьезной проблемой насилия, связанной с наркотиками, аналогичный показатель составляет 32 и 14 на 100 тысяч человек соответственно.

Венесуэльское правительство признало наличие проблемы убийств, хотя официальная статистика гораздо ниже – 48 на 100 тысяч населения.

В чем причины насилия?

Правозащитники говорят, что число насильственных преступлений постоянно растет в Венесуэле с 1999 года, когда к власти пришел Уго Чавес. В тот год было зафиксировано лишь 4550 убийств.

Общие причины роста не указываются, но, по мнению правозащитников, проблема усугубляется безнаказанностью, поскольку в подавляющем большинстве случаев убийца избегает ответственности.

Другой фактор – большое число оружия в частном владении.

Вместе с убийствами росло количество ограблений и похищений людей.

В ноябре президент Уго Чавес объявил о создании нового подразделения вооруженных сил – так называемой Народной гвардии - для укрепления общественной безопасности.

Тысячи военнослужащих вместе с полицейскими патрулируют улицы Каракаса и других мест, где высок уровень преступности.

В нескольких странах Латинской Америки уровень убийств выше, чем в мире в целом, где он составляет 6,9 на 100 тысяч человек.

Согласно данным ООН, самый высокий уровень убийств в 2010 году был в Гондурасе – 82 на 100 тысяч человек.

Каракас - самый криминальный город в мире.

Интересные места, Активный отдых, Отчет о путешествиях в Венесуэла, Каракас

Три впечатления о Каракасе

Так уж получилось, что за три недели нашего путешествия по Южной Америке, в Каракасе мы оказывались трижды. И хотя толком не успели посмотреть город, впечатления от него остались яркими. Прежде всего, из-за приключений, в которые мы умудрились попасть.

Впечатление 1.

Итак, наш первый день в Южной Америке. Около 4-х часов дня. Мы с Денисом сидим в такси на выходе из международного аэропорта Каракаса. На передних сидениях чернокожий таксист со своим братом-валютчиком отсчитывают нам толстую пачку боливаров.

За этим вообще-то нелегальным делом с улицы вроде бы невозмутимо наблюдает офицер национальной гвардии Венесуэлы, коих в аэропорту Каракаса великое множество. Нам передают боливары – пересчитываем их, взамен отдаем доллары. В этот момент доблестный представитель национальной гвардии стучит в окно, требуя открыть дверь машины. У менял легкая паника. Один из них вылезает из машины и начинает объясняться. Офицер в ответ только иронично улыбается. Мы понимаем, что было бы неплохо свалить... но двери машины закрыты. Требуем выпустить нас, но таксист только разводит руками…
Меняла возвращается в машину, после чего мы трогаемся с места под конвоем национальной гвардии. Впереди и сзади едут мотоциклы гвардейцев. Мне, начитавшемуся отзывов о шмонах туристов в Венесуэле, становится предельно ясно: мы попали. Как минимум на деньги, а то и хуже… И это в первый же день отпуска…

Выезжаем из аэропорта… Один из менял выдирает магнитолу и прячет туда доллары. Видя это, мы также лихорадочно начинаем распихивать боливары и прочую наличность по тайникам в брюках. Несколько раз просим остановить машину – негры машут головой и показывают на мотоциклы национальной гвардии – мол, мы не можем ничего сделать. В свою очередь, они убеждают нас говорить гвардейцам, что мы поменяли только 100 долларов.

Через 5 минут останавливаемся в милом местечке с ухоженными клумбами возле дороги – становится ясно, что в участок нас не повезут. Здесь начинается выяснение отношений между старшим гвардейцем и одним из менял. Он возвращается в машину и говорит, что полицаи требуют с него 100 долларов откупных. Разводим руками: ничего не знаем, не понимаем – это не наше дело. Офицер требует открыть заднюю дверь машины и внимательно рассматривает нас. В это время я зачем-то начинаю грозно говорить, что мы туристы и будем обращаться с жалобой в туристическую полицию. Денис разумно меня одергивает. Не знаю, что нас спасло, но офицер внезапно отпускает нашу машину – мотоциклы с гвардейцами уезжают. Таксист трогает в противоположном от аэропорта направлении – очевидно, в сторону города. Нас это совсем не устраивает - путем отчаянной жестикуляции и громких объяснений заставляем повернуть машину обратно в аэропорт. Спокойно вздыхаем, только когда выходим из такси. Осталось надеяться, что боливары нам дали не фальшивые…

Теперь нужно добраться до города. Такси в Каракасе дорогое, да и расстояние приличное, так что требуют 130-150 боливар. Решаем ехать на автобусе от местного терминала – до него нужно пройти метров 300 пешком. Цена автобусного билета – 18 боливар, на багаж ставят бирку с номером билета. Время – около 17:30. Наконец можно немного расслабиться.

По пути рассматриваем виды из окна. Вполне благополучные районы сменяются фавелами - они уходят высоко в горы. И дорог практически нет – похоже, бедняки добираются наверх пешком. На ум приходят картинки Рио-де-Жанейро. Въезжаем в Каракас. Первая остановка – у станции метро Gato Negro. Район, по отзывам, небезопасный, хотя картинка на улице очень колоритная – множество уличных торговцев, фрукты, различная еда. Решаем ехать до конечной – метро El Silencio.

Благополучный район Каракаса

Метро в Каракасе вполне приличное, почти как в Европе. Заплутать сложно – всего несколько веток. Проезд дешев, одна поездка всего 0,25 боливара. Публика колоритная – негритянский тип внешности явно преобладает над испанским. Женщины, как правило, одеты очень ярко. Мы едем по главной ветке №1 до станции Collegio Ingenerios, где находится автовокзал Rodovias (одна из лучших частных автобусных компаний). Покупаем билеты в Сьюдад-Боливар, откуда начнется наше путешествие к самому высокому в мире водопаду Анхель…

Впечатление 2.

После нашего путешествия к водопаду Анхель, о котором уже написано на форуме, ночным автобусом мы с Денисом вернулись из Сьюдад-Боливара в Каракас. Столица Венесуэлы – не самый приятный город в мире, но до нашего самолета в Лиму был почти целый день, поэтому, несмотря на все страшилки о том, что в Каракасе нас непременно ограбят, а то и убьют, мы решили посмотреть самый криминальный город мира.

В Каракас мы приехали в шестом часу утра, автобус остановился на вокзале неподалеку от станции метро на главной ветке. Вываливаемся из автобуса не выспавшиеся и помятые. Начинает светать. Еще малолюдно. По пути к метро проходим мимо подземного перехода, заваленного мусором и битыми бутылками. Жутковато - не хотелось бы оказаться здесь в ночное время одному. Все-таки самый криминальный город мира:). А мы шляемся здесь по темноте с рюкзаками и всеми сбережениями. Но миссия оказывается выполнимой - через 5 минут мы уже стоим на станции метро.

Покупаем билеты по 0,25 боливара и едем на главный автовокзал Каракаса La Bandera. Это единственное известное нам место в городе, где есть камера хранения. Нам предстоит пробыть в городе до вечера, поэтому нужно избавиться от рюкзаков.

Следуем установкам путеводителя Lonely Planet, который не раз выручил нас в Каракасе. Выходим на станции метро La Bandera и проходим около 300 метров, как написано в путеводителе, по "небезопасному, оживленному окружению". Ну, иностранцев, может этот район и напугает, но не нашего брата. La Bandera похожа на шумные московские вокзалы. Камера хранения находится на верхнем этаже вокзала в самом конце (там тупик). Плату берут за один предмет, первый час - 4 боливара, последующие - 2 боливара.
Рядом расположены маленькие кафешки. В одном из них мы позавтракали за 15 боливаров с носа (кофе и пирожки). Хозяин кафе тут же попытался задешево купить у нас доллары, но был вежливо отшит.

После непродолжительной дискуссии решаем начать осмотр Каракаса с центра города. Как таковых, туристических достопримечательностей в столице Венесуэлы, на наш субъективный взгляд, нет. Фуникулер на гору Авила мы отвергли из-за больших временных затрат. Решили посмотреть колониальный центр и туристический район возле Плаза Венесуэла.

Доезжаем до метро El Silencio и выходим в город, как указано в LP - на улицу La Bolsa. Долго не можем сориентироваться в узких улочках центра. Спрашиваем полицейских, но, как выяснилось, они направляют нас в противоположном направлении. В итоге, вместо Плазы Боливар мы выходим к парку El Calvario – он находится на холме, на который ведет очень крутая и высокая лестница с сотней ступенек. Решаем подняться и посмотреть на город с высоты. Наверху оказывается симпатичный и достаточно ухоженный парк с дорожками и скульптурами. Здесь идет реконструкция, и рабочие, широко улыбаясь, кричат нам традиционную для Венесуэлы фразу: «Гринго, есть доллары?». С холма открывается неплохой вид как на центр Каракаса, на и трущобы на склонах вокруг города.

Панорама Каракаса. Вдалеке на холмах виднеются фавелы

Спускаемся вниз и, наконец, сориентировавшись, находим Плазу Боливар. Почти все достопримечательности в центре Каракаса так или иначе связаны с именем Симона Боливара. На центральной площади - конная статуя освободителя Венесуэлы, датированная 1870-ми годами. Здесь находится небольшой парк, в котором можно отдохнуть от жары.

В Венесуэле культ освободителя Южной Америки Симона Боливара

На площади находятся многие главные достопримечательности Каракаса – кафедральный собор, в часовне которого находится скульптура, изображающая молящееся семейство Боливар. Рядом в здании колониального стиля - музей сакрального искусства (Museo Sacro de Caracas) с экспозицией религиозных предметов. На площади находится и здание муниципалитета Каракаса (Concejio Municipal), где в 1811 году была подписана декларация независимости Венесуэлы.

Рядом с площадью расположено большое красивое здание Национального Капитолия (Capitolio Nacional).

Колониальный Каракас

Осмотрев колониальные достопримечательности, мы двинулись на север по улице Av. Norte. Это пешеходная улица, своего рода венесуэльский Арбат с большим количеством лавок и магазинчиков. Практически везде торгуют дешевыми китайскими товарами – местного колорита совершенно не чувствуется. В центре нам встретилась только одна лавка с сувенирами, да и там, кроме бюстов Че Гевары и Кастро посмотреть было не на что.

Променад вывел нас к еще одному объекту поклонения венесуэльцев - национальному Пантеону (Panteon National) – усыпальнице самых известных венесуэльцев, где покоятся и останки самого Симона Боливара. На площади перед Пантеоном мы увидели большую группу школьников, одетых в одинаковую форму – воспитатели в костюмах и с раскрашенными лицами разыгрывали для них пантомиму. Видимо, так детишек приобщают с местной истории и с детства вбивают в голову идеи Чавеса об избранности и особом пути Венесуэлы.

Патриотические занятия с венесуэльскими детьми проходят на свежем воздухе и в игровой форме

На обратном пути мы свернули на восток от Плазы Боливар, к площади El Venezolano. Здесь находится Casa Natal de Bolivar – колониальный дом, где родился Симон Боливар. Рядом – здание музея Боливара (Museo Bolivariano) с экспозицией, рассказывающей о борьбе за независимость страны. В общем, почти все в центре так или иначе связано с именем либертадора.

Как и ожидалось, большого впечатления исторический центр города не произвел, и мы, сев на метро, поехали посмотреть на современный день Каракаса – в район Плазы Венесуэлы (метро Plaza Venezuela). По сравнению с центром здесь просторно – широкие улицы, парки, есть даже небоскребы. Но в основном сюда стоит приехать, чтобы просто погулять по Sabana Grande – широкой пешеходной улице с множеством ресторанов, кафе и магазинов. В одном из открытых уличных ресторанов мы пообедали, съев по большой пицце (45 боливаров за обед на человека). Туристов практически нет, в ресторанах сидят местные и судачат о жизни за чашечкой кофе. Заглянули в магазины – преобладает все тот же китайский хлам.

Район Плаза Венесуэла более презентабельный и спокойный для туристов

В аэропорт решили выдвинуться загодя, зная, что в Каракасе жуткий трафик (на форуме читал предупреждение, что лучше выезжать за 4,5 часа до вылета). Автобусы в аэропорт отходят от терминала возле метро Parque Central, на западной стороне Центрального парка. Несмотря на наличие подробной карты в LP, чтобы найти автобусный терминал пришлось прибегнуть к помощи местных. Указателей, естественно, нет, а сам терминал расположен в проезде под мостом – место не самое заметное.

Стоимость проезда до аэропорта – все те же 18 боливар. Сдаешь багаж, получаешь чек и стоишь в небольшой очереди на автобус. Несмотря на дневное время, доехали до аэропорта удивительно быстро – меньше, чем за час. Зарегистрировались на стойке LAN на рейс LA2565 с вылетом в Лиму в 19.20. Заплатили аэропортовый сбор в 137,5 боливаров и быстро, без очередей, прошли пограничный контроль.

Здесь произошла забавная история – пожилой пограничник, вертя в руках мой паспорт, с любопытством спрашивает: «Юрий?». Подтверждаю кивком головы. Он удовлетворенно кивает головой, широко улыбается и поднимает вверх большой палец: «Юрий Гагарин» . Таких ассоциаций со своим именем мне слышать пока не приходилось . Может и в правду миф о теплом отношении венесуэльцев к России – не выдумка?

До вылета оставалось около двух часов, и мы с Денисом получили возможность досконально изучить магазины duty free в аэропорту Каракаса. Не скажу, что там очень дешевые цены. Парфюмерия стоит на 5-10 баксов дешевле, чем в дьютиках Европы. При этом на большинстве коробок с парфюмом отодраны ценники – очевидно, что цену недавно увеличили. Выбор небольшой. То же самое можно сказать и про одежду. Имеет смысл покупать в duty free ром («Касик» стоит всего 24 боливара), шоколад, кофе, сигары – в общем, местные товары.

До Лимы долетели за 4 с небольшим часа. Летать LANом понравилось – новые самолеты, вежливые и улыбчивые стюардессы. На перелете Каракас – Лима каждое кресло оборудовано персональным видеомонитором: можно смотреть фильмы, слушать музыку или играть. Кормят сэндвичами, дают вино и пиво. В салоне на 99% публика испанской наружности, много колоритных седых сеньоров, с достоинством пьющих это самое вино.

Впечатление 3.

(Спустя 2,5 недели).

…Последний день в Южной Америке. Покупаю кофе и шоколад в Duty free Каракаса. По громкой связи в аэропорту объявляют: таким-то пассажирам, в том числе и мне, необходимо срочно подойти к гейту вылета. До вылета еще минут 40. Проверяю информацию о своем рейсе по электронному табло, и возвращаюсь обратно в магазин.

Здесь меня находит Денис:

Тебе срочно нужно подойти к персоналу «Иберии» в нашем гейте. Я с ними уже говорил – там какие-то проблемы с твоим багажом…

Что делать, иду к гейту. Улыбающиеся девушки из «Иберии» просят подождать. Спустя 10 минут появляется очередной сотрудник национальной гвардии Венесуэлы – на сей раз девица с каменным лицом. Она надевает на меня яркий желтый неоновый жилет. Зачем, почему – никто объяснить не может, да и не пытается. Вскоре ко мне в компанию добавляется на вид добропорядочная испанка средних лет, на нее тоже надевают желтый жилет.

Уже наступило время вылета самолета, а нас еще только ведут наблюдать за шмоном нашего багажа. По пути на каком-то КПП отбирают паспорта. Полицаи осматривают все, вплоть до белья и носков. Ничего запрещенного, естественно, не находят. Затем интересуются: где мой паспорт? Так вы же сами, товарищи революционеры, у меня его отобрали! Ну да, точно, вспоминают.

Под конвоем уже другой девицы из гвардии меня отводят к полицаю, отобравшему документы. Перед ним пустой стол, в центре которого одиноко лежит мой паспорт. Гвардеец лениво перелистывает его и находит крохотный листочек коки (Это объяснимо, мы же едем из Перу, где жевали листья коки от высоты. Но как этот несчастный листочек попал в мой паспорт?!!). Офицер невозмутимо кладет паспорт на одну половину стола, нюхает листочек коки и кладет его на другую половину стола. Вы бы видели эту картину! И что, теперь меня запишут в наркокурьеры?

К счастью, все заканчивается хорошо. Мне возвращают паспорт, зачем-то ведут делать рентген, таскают еще по трем кабинетам в разных концах аэропорта, где заставляют расписываться в бумагах, что я сам и мой багаж досмотрены.
Сопровождавшая меня девица из национальной гвардии добреет и участливо интересуется, откуда я родом. Говорю, что из России.

Амиго! – внезапно широко улыбается она.

Таких, как я, «везунчиков» в нашем самолете оказалось несколько человек, поэтому мы вылетели с опозданием на 2 часа.

Извините, сеньор, мы ни причем. Это национальная гвардия – они делают, что хотят, - развела руками стюардесса «Иберии».

Всем хороша страна Венесуэла, но после наших приключений я разочаровался в режиме Уго Чавеса и не стал покупать его статуэтку в качестве сувенира, как хотел перед поездкой…

От Уго Чавеса не спрятаться, не скрыться...

Три впечатления о Каракасе Так уж получилось, что за три недели нашего путешествия по Южной Америке, в Каракасе мы оказывались трижды. И хотя толком не успели посмотреть город, впечатления от него остались яркими. Прежде всего, из-за приключ...